2012г. - БОЛЬШАЯ НАВИГАЦИЯ

На закономерный вопрос, а зачем мне этот чартер, с кем и когда я собираюсь им воспользоваться внятно я, конечно, ответить не смог т.к. до сих пор ни семью не приобщил к парусу, ни команду не собрал. Утешал себя неубедительно, но очень старательно
– Ну, так. Пусть будет на всякий случай. Может когда-нибудь все-таки пригодиться. Поди, угадай в нашей жизни что-нибудь! Зато по морю поплаваю. Большую яхту руками потрогаю! Вот это уже реальный необходимый опыт! Опять же любезно предоставленной скидкой грех не воспользоваться! Вдруг, какими знакомствами полезными обзаведусь.
Выбрал я естественно самую коммерческую и необременительную американскую систему IYT. Заинтересовавший меня курс обучения у всех школ гордо именуется важным словом – Интенсив! Правильно я всегда повторяю – жизнь богаче воображения! Ох, как я порадовался своей прозорливости и остроумию, когда еще задолго до поездки стал называть выдаваемое свидетельство ‘bareboat skipper’ – ‘обормот шкипер’! Бедные ребята, учившиеся вместе со мной и, само собой разумеется, получившие свидетельства, но уже в аэропорту так и не вспомнившие, чем ванты отличаются от бейдевинда, а гика-шкоты от штуртроса. Неужели они действительно рискнут уйти в море? Вот уж воистину ‘безумству храбрых’ надо будет песню спеть! Хорошо хоть если они сделают это в этом году, так сказать ‘по горячим следам’, так как без практики на следующий год я уверен они, просто забудут и как узлы вяжутся и как двигатель запускается, и все яхтенные термины за ненадобностью.
И самое поразительно открытие - то, что в этой безалаберности вообще-то нет вины руководства яхтенной школы – они склонны выполнять свои обязательства добросовестнее, чем того хотят сами курсанты. Все члены моей команды, кто из экономии денег, а кто-то просто из-за лени, игнорировали теоретическую часть обучения и слезно упрашивали руководство школы допустить их сразу к практическим занятиям.Дескать, теория без практики мертва!
И, конечно, очень порочна и неправильна практика, предоставлять обучающим инструкторам право принимать и квалификационный экзамен, во всяком случае, у нас в России. В случае сдачи экзамена преподавателям из другой школы или, что еще лучше, американцам из головного офиса IYT объективности в оценке полученных знаний было бы куда больше, а так можно слегка перефразировав англичан сказать, что благожелательность ведет в ад.Да и у гардемаринов усердия в изучении рангоута и такелажа и особенно морских знаков и ночных огней было бы куда больше знай, они о неминуемом независимом экзамене и, что оплата обучения совсем не означает автоматической выдачи удостоверения.
В аэропорту, стоя в очереди на регистрацию своего рейса, я внимательно вглядывался не столько в лица людей вокруг, сколько в их одежду, стараясь именно по ней угадать своих коллег. Но, увы, безрезультатно. Уже по прилету на место, в клубном микроавтобусе я познакомился с людьми, чья внешность меньше всего давала возможность заподозрить их в увлечении парусом. Кстати, характерная деталь – на мой яркий непромоканец призывно маячивший в людском море аэропорта в течение нескольких часов они тоже никак не среагировали.
Уже на высоте десять тысяч метров, после первого часа полета, закрыл последнюю страницу книжки Владислава Астапова с риторическим названием ‘Есть ли жизнь под парусом?’ начатую читать еще накануне отъезда.
Признаюсь, что читал ее с напряженным вниманием, так как эта книжка, хоть и является беллетристикой чистой воды, но, безусловно, будет любопытна и приятна любому яхтсмену. Как говорит телеведущий Ильдар Жиндарев – ‘не хотелось бы никого обижать’, но, очень хочется спросить уважаемого автора, что это за название, почему сомнение, что это за вопрос?! Ведь для любого яхтсмена такой вопрос просто не может существовать априори, все знают, что только под парусом, под ним родимым жизнь-то и есть!
Прочитал и задумался, а мы кто с ним? -счастливые соперники или собратья по несчастью на скользкой стезе литературы?
Прочитал и загрустил, поняв как же тяжело читать сто одиннадцать страниц самолюбовального текста, где на каждой странице – килограмм самомнения, в каждом абзаце – не разбавленный нарциссизм, в каждом предложение – бравада и хвастовство.
Прочитал и испугался - ведь и у меня, наверное, такие же отчеты. А ведь и у него и у меня находятся доброхоты порой даже с ‘ филологическим образованием’ курящие коварный фимиам и льющие лицемерный елей на наши ‘израненные литературные души’.
Прочитал и ясно осознал – паразиты мы с ним на худосочном теле современной отечественной литературы! Совсем не праздный вопрос, а для кого и для чего мы пишем? Ведь тот, кто прочитал хоть что-нибудь кроме ‘Мурзилки’ сразу поймет, что мы можем быть интересны только своим друзьям и родным, ну и некоторым нашим коллегам по яхтингу.
Хотя, признаюсь - это я немного позерствую и лукавлю. На самом деле, конечно же, я не прав - друзья и коллеги - это не так уже и мало.
Воспользуемся романтичными и беспощадными лозунгами революционной России типа – Долой Пушкина и Толстого!
Крикнем - Даешь каждому читателю своего писателя!
Поэтому я искренне расстраиваюсь, когда слышу от Мошковского, что он не хочет публиковать отчеты за свои почти пятьдесят лет плаваний, мотивируя свое нежелание тем, что среди них не было выдающихся плаваний, как например у Чичестера или Литау. Я абсолютно убежден, что отчет любого яхтсмена, вне значимости его путешествий или занятого места на регате, вне своих литературных достоинств, неизбежно таит массу любопытнейших деталей об особенностях яхтенной жизни тех или иных лет. Сколько названий яхт и портретов безвестных, но, порой до фанатизма, преданных парусу яхтсменов, любопытных историй сохраняют для потомков авторы таких отчетов! А где, как ни в этих отчетах можно услышать и узнать такие теперь почти забытые слова яхтенного лексикона как ‘перкаль‘, ‘панер’, ‘дзета’. Я, например, пояснения таких элементарных терминов как ‘бакборд’ и ‘штирборд’, которые широко использовалисьморяками еще совсем недавно, в тридцатых годах двадцатого века, нашел совсем не сразу – этих слов уже нет даже в двухтомном‘Военно-морском словаре для юношества’ выпущенном в 1987 году в издательстве ДОСААФ СССР.
Эти отчеты очень быстро становятся интереснейшим историческим документом - во всяком случае, для нас, самих яхтсменов.
Мне представляется необычайно интересной толстая книга-сборник яхтенных отчетов написанных яхтсменами различных яхт-клубов страны, она подобно многотомным дневникам Александра Никитенко может ярко воссоздать объемную панораму повседневной яхтенной жизни в СССР и России за многие годы. Жизни именно повседневной, обычной, помните, Зинаида Гиппиус в своих петербургских дневниках написала, что ‘буду рассказывать о маленьких вещах. О больших вещах расскажет история’. Совершенно согласен с этой мыслью и хочу последовать ее примеру.
И потом мы не позиционируем себя как большие писатели и совершенно не хотим вставать на одну полку с Достоевским или Толстым, мы не видим себя ‘инженерами человеческих душ’. Мы в первую очередь яхтсмены и рассказываем с разной степенью литературности другим яхтсменам о наших общих делах и заботах, как, впрочем, это часто делают и люди других профессий, особенно творческих или романтичных. Наглядный пример этого недавно открытая для себя познавательная и увлекательно написанная книга питерского геолога Анатолия Беляева ‘Загадка острова Гогланд’, тираж всего триста экземпляров, только для своих!
Весной 2012 года также как и Астапов в свое время я отправился в яхтенную школу со скрытой надеждой купить там себе друзей, единомышленников по яхтингу. Пока еще не осознал до конца – к счастью, или, к сожалению, но эта авантюра не получилась! Друзья, как и любовь, увы, только продаются, но никогда не покупаются! У нас в яхт-клубе часто звучит расхожая поговорка
- Неважно куда, неважно на чем – важно с кем!
На самом деле, еще задолго до отъезда у меня появилось смутное ощущение, что я получу там практическое подтверждение абсолютной верности этой пословицы. Какие бы порядочные, образованные и контактные люди не были, все равно, необходимо большее время, чем совместно проведенные десять дней, чтобы появилась теплота и доверительность в ваших отношениях, так необходимые для создания настоящего экипажа. Желательно съесть не только пуд соли, но и пуд меда, да и ведро водки не лишнее было бы, чтобы по-настоящему узнать человека.
Погода, не смотря на южную страну в течение всего моего пребывания, там была дождливой и достаточно прохладной. Но меня это вполне устраивало! Я специально выбрал раннюю весну, чтобы избежать жары и получить парусный опыт если не в штормовых условиях, то в условиях максимально к ним приближенных.
Но вот парадокс! Самое большое и запомнившееся удовольствие в этой поездки я получил, как это ни странно, не от свиста ветра в вантах и рева бушующих волн, то есть не во время самого плавания, а в свободное время на берегу, когда ходил под моросящим дождиком по причалам и с большим любопытством подолгу рассматривал пришвартованные яхты. Конечно, повышенный интерес у меня вызывали яхты- путешественники, старых ‘иоровских’ обводов. Я их рассматривал с особым пристрастием, так сказать с ‘дальним прицелом’, постоянно сравнивая ту или иную конструктивную особенность корпуса или такелажа со своим ненаглядным ‘Сюрпризиком’, на который до сего дня возлагал определенные надежды и мечты.

 Не надо было читать на корме порт приписки таких яхт, достаточно посмотреть на их крепкое, тщательно продуманное вооружение, усиленный такелаж, чтобы сразу понять, что пришли они издалека, что за их кормой осталась не одна тысяча штормовых миль океана. Почти все они оснащены на корме мощными арками (тарга), на которых установлены радары, солнечные батареи, ветрогенераторы, спасательные плоты, и, конечно, все без исключения оборудованы авторулевыми разного типа.