2011г. - ГОРИЦЫ

"Плохих плаваний не бывает"
– сказал когда-то,
сказал где-то безвестный,
но очень умный яхтсмен. 

 Исследователи творчества Пушкина свидетельствуют, что осень, проведенная им в Болдино, является самым продуктивным периодом в его творчестве и по качеству стихов и по их количеству. Очень даже может быть!
Как писатель писателя - я  его прекрасно понимаю, осень – ‘очей очарование’, но становится холодно и порой немного грустно, крестьянские девки начинают цыплят считать - самое время взяться за перо!

Вот и у меня в октябре, уже четвертый год подряд, начинаются тихие графоманские радости, правда, порой переходящие в страсти нешуточные.

Навигация закрыта, яхта уже стоит на берегу и зачехлена - самое время ‘начати повесть’ о людях разных, о морях-окиянах, странах дивных, о чуде-чудном.
Настоящий большой писатель пишущий свои произведения на века, говорят, испытывает огромные муки творчества. Толстой, например, заставлял бедную Софушку шесть раз ‘Войну и мир’ переписывать, а я, слава Богу, пишу всегда с легкой полуулыбкой на устах и испытываю огромную радость от воспоминаний прошедшего плавания, и на душе сразу становится легко и солнечно, какой бы ливень или снег не шел бы за хмурым окном.
Вот и сейчас, в пасмурный и мокрый день 27 октября, удобно расположившись в кресле, поблуждав немного мечтательным взором по желто-красной листве старого дуба за окном, под далекий перезвон колоколов на сельском храме, я начал писать первые строки отчета о плавании 2011 года.
Скажу сразу, что плавание этого года оказалось самым дальним из всех предыдущих.
Старинное село Горицы, расположенное на левом берегу Шексны, к сожалению, оказалось конечной точкой нашего путешествия, хотя и находится не так уж далеко от намеченной, главной для нас цели – Онеге.

Опять короткий отпуск наемного работника и гигантские расстояния нашей Родины не позволили реализовать задуманное.
Но есть и существенное отличие этого похода от всех предыдущих – мы не надеялись на чудо! Не тешили себя пустой надеждой! Не говорили друг другу – авось как-нибудь получится! Мы прекрасно осознавали, что у нас не хватит времени, чтобы дойти до Петрозаводска, принять участие в регате и вернуться в Москву. Поэтому экипажем было принято мудрое решение – четырнадцать дней отпуска распределить следующим образом – первые семь дней потратить на дорогу в сторону Онеги, а на восьмой день разворачиваемся и начинаем движение обратно, в сторону Москвы. Но ум человеческий изобретателен и изворотлив, поэтому, чтобы оказаться как можно ближе к манящим водам великого озера я предложил начать перегонять лодку еще до начала отпуска, по выходным дням как можно ближе к Рыбинскому водохранилищу.
Идеальным местом для старта и финиша нашего похода мне виделся яхт-клуб в Переборах, таким образом, мы экономили, как минимум четыре дня отпуска только в одну сторону.
Поэтому фактически наше путешествие началось в субботу 9 июля 2011 года, когда я с Иваном Уткиным и Денисом погнал яхту в Кимры, откуда в следующие свои выходные Дима с Андреем должны были перегнать ‘Сюрприз’ в Калязин. А если накануне Андрей, проезжая, по своим делам, через Углич найдет там подходящее место стоянки, то постараться дойти и до этого славного города.
В пятницу вечером, когда мы приехали в ‘Парус’, еще не успели полностью разложить свои вещи по рундукам, как начался сильнейший ливень. Потоки дождя и легкий пар от воды образовали сплошную серую взвесь немного похожую на туман, которая закрыла видимость в нашем заливчике буквально до 15-20-ти метров. В каюте слышался хоть и приглушенный, но сильный шум не от просто падающих, барабанящих капель, а именно, шелестящий звук от струящийся воды. Вода вокруг лодки стала крупно пузыриться, как при долгом кипячении. Люди говорят дождь на дорожку – хорошая примета. Ну что ж посмотрим, как дальше дела пойдут!
Пока переносил вещи на лодку, я вымок окончательно, как говорится до последней нитки, поэтому, раздевшись до трусов, благо дождь был теплый, я начал менять леерные троса.
Уже при установке  четвертого последнего леера решил вмешаться прожорливый Нептушка и буквально вырвал из мокрых рук леерный талреп -  решил облегчить мне заботы сегодняшнего вечера и немного увеличить закупки завтрашнего дня. Мало ему накануне утопленной большой катушки парусных ниток!
Нырял в запомнившуюся точку падения  раз тридцать, изрезал все пальцы об речные ракушки – вытащил ржавый ножик, нашел чьи-то очки, а талреп так и не смог достать!
Хитрый Дениска, с завистью наблюдавший за моим нырянием, помогая убирать вещи из кокпита, постарался промокнуть как можно сильнее и использовал это обстоятельство, чтобы уговорить меня пойти с ним купаться. У него это было первое в жизни купание в  непросто грибной дождик, а в сильнейший дождь с молниями, часто прорезывающими чернющее небо. Его восторг, да пожалуй, и мой, не поддается описанию!
К нашему возвращению из купальни на лодку Дима с Иваном уже полностью сервировали стол, открыли бутылочку, и мы торжественно приняли в гости дружественную нам команду яхты ‘Гринда’, которая неделю назад окончательно разбила нашу хрупкую надежду на них, как на второй экипаж. Теплое непринужденное общение с исполнением любимых народом песен продолжалось до часа - двух ночи, наконец-то по полной программе был опробован наш новый магнитофон. О соблюдении правил и норм общественного проживания мы вспомнили только после отчаянного звонка Дениски маме. Она-то, родная Аленочка, нас и угомонила, а то не состояться бы нашему отплытию в назначенный день.
И в шесть утра мы все-таки отдали швартовы. Сейчас хочу использовать штамп из классической морской литературы – в этот пасмурный, предрассветный час на пирсе осталась стоять одинокая фигура старпома, который с затаенной грустью в глазах долго-долго смотрел нам вслед. О чем он думал в эту горькую минуту пусть кратковременного, но расставания с любимым кораблем и экипажем? Его мысли в эту минуту - загадка для всех сухопутных, были, без слов,  понятны и близки любому настоящему моряку.
Покорнейше прошу прощения – оказывается, нечаянно соврал. Иван, прочитав черновик отчета, 4 января 2012 года (в бане) внес существенную поправку – мы хотели отчалить в шесть утра, но реально смогли это сделать только в десять часов утра. Его память, как наименее пьющего члена экипажа не вызывает сомнений.

- Дима, да какие шесть часов! Хорошо если мы в десять отошли! Вспомни, как ты сожалел, что вышли поздно. Еще рассказывал нам, что, теперь, скорее всего, ночевать придется не в ‘Маяке’, а у стенки второго шлюза! – смеялся Иван. 

А как глоток сделал и целую бутылку настоящего немецкого пива вылил в воду, помнишь? Вот ведь как мутило! – не унимался юнга.
Да, посидели мы той ночью действительно хорошо – будет, что забыть!
С прохождением шлюзов нам повезло – проходили быстро и спокойно. Паромную переправу, перед которой, как правило, мы всегда делаем несколько кругов на самом малом ходу, пролетели, даже не притормаживая – красный конус (обычно его называют ‘морковкой’) сменился черным цилиндром метров за двести до нашего подхода.
Я с интересом наблюдал за реакцией Вани и Дениски – в шлюзах оба были в первый раз. В четвертом шлюзе (Яхрома) даже сделали доброе дело! Диспетчер попросил подогнать к стенке два больших бревна, плавающие посередине шлюзовой камеры. Сделав несколько неторопливых маневров, мы пригнали их по очереди к указанному месту, и тут случилось самое непредвиденное для нас действие. Женщина в светоотражающей спецовке, уже давно перешагнувшая бальзаковский возраст и до сего момента руководившая нашими действиями  вдруг из-за спины достала какой-то сачок, и играючи, быстро перебирая руками, длинное древко сачка вытащила им трехметровое бревно на трехметровую высоту причальной стенки! Глухой грохот откатившегося бревна, легкий всплеск воды и вверх молнией взлетело второе бревно! Открыв рот от изумления, мы замерли, словно в столбняке. Сразу всплыли в памяти давно забытые строчки – толи поговорки, толи частушки ‘Я и баба, я и бык! Я и лошадь и мужик!’ Да-а не перевелись на Руси женщины-богатыри! Зрелище было просто загляденье! – обалденное загляденье! Мы с Иваном тут же вспомнили анекдот-быль семидесятых годов – советская семья возвращается на поезде из длительной зарубежной командировки и, переехав границу, маленький сын, увидев женщин с кувалдами, работающих на железнодорожных путях изумленно кричит маме на весь вагон
– Мама, мама, смотри, женщины работают!
Согласитесь печальный анекдот.
За границей мальчик видел только женщин-служащих. Я абсолютно уверен, что мужчины власть предержащие уже давно и обязательно должны были составить некий список тяжелых и вредных профессий, где было бы однозначно запрещено работать женщинам. Это был бы лучший подарок им, чем цветочки на 8-е марта! А то у нас на государственном уровне получается какая-то лицемерная и однодневная любовь к женщинам – на 8-е концерт по телевизору и цветуёчки, а уже  9-го марта –  лопату в зубы! Также, я считаю, что должен быть перечень легких  профессий, где запрещалось бы работать и мужчинам, а то часто бывает, что какой-нибудь молодой бугай ключики в отеле выдает, а пожилая женщина с кайлом на стройке вкалывает! Это уже не эмансипация называется, а полная бездуховность! Мне лично так кажется.