2011г. - ГОРИЦЫ

                                                   

Юнга уверяет, что втянулся в ночные вахты и говорит, что даже испытывает некие приятные душевные волнения от них. Вот, что значит молодость! Хоть сейчас в ‘сабельный поход’, хоть сейчас ‘на кронштадтский лед’!
Встретил рассвет, как-то без воодушевления, как самый трезвый и хорошо выспавшийся взялся за румпель. Третьи сутки похода дают о себе знать - уже, и Димка начинает срезать углы фарватера, мы пару раз весьма ощутимо проехались по пенькам. Третий толчок даже разбудил Ивана.

Который раз смотрю на огромные  водные пространства Волги и Шексны, порой доходящие в своей ширине до километра и больше, и никак не свыкнусь с мыслью, что судоходство, даже для маломерного флота, возможно только на фарватере шириной  метров сто – максимум двести. Как правило, это ширина затопленного естественного русла старых рек. Сегодня рекой Шексной, в своем природном виде, является только маленький отрезок от Череповца до шлюза, а все остальное естественное русло от шлюза до устья в Белом озере затоплено и теперь называется Шекснинским водохранилищем.
У капитана Сергея Колбасьева, известного большинству людей, к сожалению, не столько своими морскими рассказами, сколько благодаря фильму Шахназарова ‘Мы из джаза’, есть рассказ ‘Волга-мачеха’. И сейчас уместно будет привести оттуда цитату, заменив только, для адаптации к моей теме повествования, его слово ‘миноносец’ на слово ‘яхта’   – ‘Иному Волга, может, и вправду мать, но (миноносцам) яхтам она была в лучшем случае мачехой. Их строили не для Волги, и Волгу делали не для (миноносцев) яхт. Это большая, но бестолковая река…’.
Старпом с меланхолической мечтательностью предложил по ‘арбузику’ (так еще в бытность его в экипаже ‘Багиры’ они называли пятьдесят грамм на рассвете) за, почему-то именно, стомиллиардный восход солнца, источник жизни всего сущего на земле, но я что-то закобенился. Ведь и не против был выпить, но что-то закобенился и кобенился так – долго, минут десять – пятнадцать.
Часов в шесть или семь позвонил Андрей, и мы договорились встретиться где-нибудь около пристани в Горицах. Мы давно сбились со штурманского контроля атласа и Дима начал сомневаться в окружающих нас пейзажах и бояться, что не проскочили уж мы Горицы, пока открывали-наливали, да на хлеб намазывали. С левого борта изредка стали появляться населенные пункты советского вида – грязные и безликие, старые замшелые избы, крыши крыты рубероидом, какие побогаче – уже почерневшим от времени шифером, как вставные протезы в беззубом рту были редкие хозяйственные и административные постройки из белого силикатного кирпича. Миновав один из таких очагов культуры и цивилизации времен победившего социализма, увидели в лодке двух молодых рыбаков одетых в камуфляжную форму едреной зелено-бармолиновой окраски. Как не противно цивильным людям носить спецодежду! Они нас успокоили, что Горицы нам откроются только через десять километров.
Действительно проплыть и не заметить белые стены и храмы монастыря не возможно даже темной ночью. Монастырь, как почти все церкви на Руси располагался на холме и его силуэт всегда четко прорисовывается на фоне неба особенно, когда смотришь снизу, с воды.
Большая пассажирская пристань, рассчитанная на одновременную швартовку двух больших кораблей, для нас оказалась малопригодной – немного высоковата для нас. Внимательнее разглядев в бинокль у стен монастыря маленькую заброшенную пристань, похожую на старый причал паромной переправы и немного в стороне, у часовенки, крепкий деревянный мостик для стирки белья решили отправиться туда. Подойти к причалу не получилось, стукнулись килем об камни – не доходя до пристани метров десять-пятнадцать, глубина оказалась, один метр двадцать сантиметров. Вечером местный рыбак нам рассказал, что здесь находится затопленная еще дореволюционная булыжная дорога к монастырю. Тихо отползли задним ходом, сделали полную циркуляцию и самым малым ходом, с футштоком в руках, пошли искать счастья у деревянного мостика. На этот раз фортуна была к нам милостива, и мы очень хорошо встали носом в мостик, положили трап-сходню и обрели земля под ногами, да не простую, а святую, веками намоленную землю Горицкого Воскресенского женского монастыря!

Долгожданный вторник 19 июля 2011 года - экипаж в полном комплекте! В девять часов встретили боцмана. После легкого дружеского завтрака со всеми вытекающими (точнее будет сказать наоборот – втекающими) последствиями совершили неспешную обзорную экскурсию по раскаленным улочкам Гориц.
Эх, люблю я водку жарким летом! Получается питье с бонусом –  выпил пол-литра, а развозит на литр! А если еще полирнуть теплым пивком……то мыслительные процессы замирают окончательно и жизнь обретает истинное благолепие!
                        Что мне водка в летний зной,
                        Что мне вермут с бормотой,
                         Когда мои друзья со мной!
                         Без друзей я пью чуть-чуть,
                         А с друзьями много!

Кто же из нас хоть раз не вспоминал эти веселые строчки такой замечательной песенки!
При условии яркого солнечного дня  сие поселение имеет даже некую открыточную привлекательность. Вполне себе чистенький аккуратный достаточно ухоженный городок, но, увы, из-за отсутствия рабочих мест годится только для сезонного проживания. Зимой в отсутствие туристов жизнь в нем замирает.

 

Кстати, хочу оговориться, я называю Горицы городком только в силу того, что мне просто нравится слово – город, городок, в силу его жесткого, как бы, созидательного звучания, мне известно, что у Гориц, с населением не больше 800-1000 человек и частными деревенскими домиками, статус сельского административного поселения.
Кроме реставрируемого женского монастыря, главная достопримечательность городка – торговые ряды на пристани. Они интересны совсем  не в силу своих  архитектурных достоинств, как например, в Кашине, Плавске, Бежецке, Костроме, увы, нет. Здесь ряды - это самые заурядные палатки из разноцветного баннерного материала и интерес представляют исключительно только людским оживлением - это, основная видимая и понятная жизнь местных обывателей, которая и проходит именно там с 9 утра до 16 часов – времени прихода первого и времени отхода последнего парохода.
Ассортимент товаров не велик – брелоки и кружки, китайские майки с гербами русских городов, дорогие рубахи и платья из натурального льна, и почему-то большое количество  греческих, зимних шуб. Особняком стоит палатка сельского интеллигента с нехитрым, но дорогим и, по-моему, уже никому не нужным крестьянским антиквариатом – иконы, утюги, церковная книга да самовары.
Поблизости от торговых павильонов расположилось много тарахтящих автобусов разных моделей и марок, беспрестанно отвозящих туристов на экскурсию в Кирилло-Белозерский монастырь и в Ферапонтов монастырь, который благодаря сохранившимся фрескам Дионисия является памятником мирового значения и находится под защитой Юнеско.
Вскоре, когда температура наших тел стала приближаться к температуре вскипания пошли осматривать прилавки местных минимаркетов. Здесь комментарии излишни - минимаркет он и в Зимбабве минимаркет.
В 17 часов я, боцман и Иван поехали в Кириллов посмотреть знаменитый монастырь и купить продуктов и водки, запасы которой катастрофически уменьшились и оттого становится на душе, как-то неуютно и нервно. Дима остался на лодке, пока он ждал нас, разговорился и познакомился с местными девчонками. Вечером мы их прикормили рыбой жареной на костре.
Лазая на яхту за очередной бутылочкой, утопил свой телефон – выпал из кармана шорт.