2011г. - ГОРИЦЫ

Виват, Ура, Слава, Гип-Гип, Аллилуйя, Осанна Ивану, он расставил ночью ‘телевизоры’ и, начиная с этого утра, мы стали завтракать свежей рыбой. Боже мой, какая это оказывается вкуснотища, действительно свежая рыбка! И абсолютно неважно как она называется! Я ни в одном ресторане Москвы или Европы, заказывая свежую рыбу не получал такого удовольствия, а мне доводилось бывать в очень хороших ресторанах и рыбку случалось отведывать весьма и весьма экзотичную. Правда, нельзя забывать и про повара, ой, извините про кока, мне кажется, есть не сущностная, а мистическая разница в этих словах. И наш кок Андрей постигает ее в совершенстве!

Слава Галков в отчете ‘Лебединая песня ‘Багиры’’ пишет, что возвел своего кока в звание КУЛИНАРИСИМУСС, Андрей, ты можешь и должен его тоже заслужить!
В 10 или 11 часов, уже обжившегося на Земле вторника 26 июля,  мы поплыли в сторону Весьегонска.
Большую часть пути мы прошли под парусами, наслаждаясь приятной беседой и обозревая, местами, очень живописные окрестности Дарвиновского биосферного заповедника. В 17 часов дня мы увидели строения несчастного Весьегонска. По левому борту проплыла водолазная платформа. На берегу нам рассказали, что в этом месте затоплен                                                        

какой-то редкий катер и энтузиасты, уже не первый год, пытаются его поднять. Обогнавший нас маленький буксир ’Бриз’ показал проход в небольшой заливчик и капитан, худой, высокий парень лет двадцати пяти-тридцати, разрешил пришвартоваться к нему под борт, но только с условием, что в пять утра он нас разбудит, так как поедет забирать туристов с какой-то турбазы.

Чтобы спокойно осмотреться, что, где и как, мы воспользовались эти любезным предложением. Позже разговорившись с ним, я с удивлением узнал, что у его катера очень невысокая проектная остойчивость и, что уже при метровой волне  ему запрещен выход на водохранилище.
Начать осмотр городка мы решили естественно с магазина, была острая необходимость пополнить всяческие запасы. Особенный дискомфорт испытывал Иван от отсутствия вкусных напитков. По дороге удалось сделать сразу два важных дела. Первое -  с хозяином дома, по участку которого мы выходили на проезжую дорогу, договорились о баньке на восемь часов вечера, и второе, что повезло, встретили на территории, строящегося яхт-клуба заместителя директора Весьегонского винзавода, который согласно обещанию должен был выдать нам ящик портвейна.  Сначала он пытался  что-то вяло бормотать про какую-то распечатку с интернета, но, получив зримое доказательство в виде нашего ‘Сюрпризика’, приветственно покачивающего мачтой, он признал, что мы всего лишь вторая яхта, плещущаяся на волнах у пНо, как говорится долгие проводы - лишние слезы. Еще немного потолкались на берегу, искупались на дорожку. В час дня Дима отдал наши швартовы и, не оборачиваясь, быстро зашагал в сторону клубной проходной. Экипаж клятвенно пообещал ему привезти хотя бы одну бутылочку.0куда ни зверь не бежит, ни птица не летит. Даже беглому взгляду малосведущего человека, но хоть раз построившего дачу, сразу видно, что в постройку такого комплекса вложен не один миллион долларов США. В момент нашего посещения на территории проживало всего две семьи отдыхающих. В течение зимы иногда проводится трехдневный корпоративный семинар. А иногда не проводится. Если это бизнес-проект на будущее тоже сомнительно - ричала Весьегонска. Первой яхтой, если сейчас не ошибаюсь, была уже нами  виденная ‘Три поросенка’. Быстро заполнив им выданную анкету и получив от него обещание, привезти портвейн завтра утром мы в приподнятом настроении отправились на разграбление ближайшего магазина.

Потом были два часа удовольствия настоящей дереspan lang=p style=/pвенской бани, темной, мокрой, с помывочной прямо в па25 июля (понедельник)EN-USрилке, с не выветривающимся запахом березовых и дубовых веников и если бы еще поменять пластмассовые тазы на деревянные корыта, то возн/pИнтересно, а Асеев  не был яхтсменом?Cupp style= br /икло бы полное ощущение перемещения во времени на двести лет назад, в дремучую, крепостную Русь. Запомнился еще один штрих – в предбаннике висело стар/spanинное зеркало с испорченной влагой и сыростью амальгамой, но в очень хорошо сохранившейся br /резной раме из красного дерева, вполне вероятно, иностранного производства. Такое зеркало явно было не массовым ширпотребом доступным крестьянам, и в свое время оно без сомнения принадлежало богатому купцу или дворянину. Я так подробно рассказываю про него, потому что у хозяев бани есть большой крепкий дом и мне не понятна, но интересна причина заставляющая обрекать на преждевременную гибель такую изящную, красивую и просто ценную вещь в вечно сырой, покосившейся бани. Чудно! Может правильно говорят, что у советских людей мозги не заточены на красоту? Лет семь назад во французском Амбуазе я спросил  молодого, по внешности простого рабочего парня, старательно штукатурившего забор своего дома фрагментами, с этакими проплешинами, какие бывают у старой местами облупившейся штукатурки – Почему он не оштукатурит забор полностью, как новый? Было бы быстрее и дешевле.
В гостинице мы с женой даже перепроверили его ответ в словаре – Так выразительнее, милее! – недоуменно улыбаясь, ответил он нам.
М-да. Милее.
Мы не смогли с ним не согласиться.
После бани ужинали, и с легкой завистью поглядывали на близкий (метров двадцать, не больше) противоположный берег, на котором у костра грелись после купания ‘мальчишки и девчонки, а также их родители’ в лице стройных мамаш лет так двадцати пяти - тридцати от роду.
Лазая на берег через носовой релинг, как-то сорвали и утопили последний подвесной фонарь левого борта. Помянем!
Иван с удовольствием и блестяще наладивший нам рыболовный промысел опустил ‘телевизоры’ и мы быстро отдались во власть сновидений. И снился нам до самого утра веселый  хоровод из тарелок с ухой из щуки, заливным из судака, расстегаями из семги, шашлыком из осетрины, тортильи из форели, карпом запеченным, треской под маринадом, тунец с карри, шпроты и сайра в консервах.
27 июля (среда) Проснулись, поздно, когда солнце уже нагрело палубу. Солнце светило ярко, небо было высокое и безоблачное. День обещал быть жарким и безветренным. В ‘телевизорах’ плескалось штук десять небольших рыбин (10-12 см) неизвестного нам вида, местные мужики, к которым Иван обратился за разъяснением, назвали их неведанным нам доселе словом - сопа. Рыбаки мы, кроме юнги, непутевые, никто из нас такую рыбу не знал и поэтому Иван, терзаемый смутными сомнениями и неясными подозрениями, уже дома первым делом перепроверил по справочнику, и выяснилось, что у нас была обыкновенная плотва.