Лебединая песня "Багиры" - Вячеслав Галков

ЛЕБЕДИНАЯ ПЕСНЯ «БАГИРЫ»

ШЕСТЬ ЛИСТОВ СУДОВОГО ЖУРНАЛА

Петрозаводск-Валаам-Петрозаводск

Задумано это путешествие было как всегда еще зимой. Гонка Дубна-Череповец (классная, кстати гонка), на которую приходили яхты со всего Верхневолжского региона - Москва, Тверь, Череповец, Рыбинск, Дубна… . Иногда попадались яхты и из других городов.

Гонялись и бывшие олимпийцы, и «чайники», и просто люди, увлеченные парусным спортом.Матчасть - деревянный корпус, деревянная мачта, (в основном перестроенные силами экипажа «ДРАКОНЫ»), швертботы класса «Т». Попадались даже перкалевые паруса, особенно на «тешках».  Лавсановые – это просто супер. Очень интересно смотрелось – швертбот «тешка» с номером Т34. Так вот, эта прекрасная гонка, на которой было воспитано очень много Московских яхтсменов, доживала последние годы. Менялась матчасть – появились пластиковые лодки польского производства - Дюфур, Картер30 и др. Паруса стали шить из дакрона, спинакеры на польских яхтах  шили из легкого материала, он у нас шел под именем «дзета». Они еще застали закат гонки Дубна-Череповец. Но в этом 1989 году она показалась нам не интересной. Сезон у нас короткий, и поэтому экипажем было принято решение пройти следующий маршрут – Москва-Петрозаводск(на корабле), Петрозаводск-Валаам-Петрозаводск (по Свири и Ладоге), Онежская гонка и в Москву по Волгобалту, в я/к «ПАРУС». На корабле- Волгодон 5092  было много чего интересного,  но песня, как говорится, не о том…

Регату, кстати, мы обогнали на выходе в Рыбинку.
В Петрозаводск корабль с нами на борту пришел ночью. На борту было несколько яхт – названия уже не помню, извините. Началась выгрузка – тоже с приключениями – нет строп, плохие документы, нет приказа крановщику, - сплошной гемор. Наконец-то с помощью начальника порта дали добро – и мы на воде, и даже с мачтой. Ее мы поставили втроем:  я, Обыден Сергей и Панов Виктор с борта Волгодона очень быстро и умело. По моему настоянию ушли спать к Морвокзалу – мое любимое место в Петрозаводске. Почему? Да потому, что это центральная набережная . Круглые сутки там гуляют люди, подходят, интересуются – кто, откуда, как жизнь, одним словом, людей посмотреть и себя показать. А у нас на Багире круглые сутки музыка, принимают гостей. Репертуар очень разный – от оперы «Иисус Христос супер стар» до Розенбаума и Высоцкого. Как-то ночью завели Розенбаума  и после его знаменитой песни «Гоп стоп, мы подошли из-за угла…» к борту подошел местный мент. Нельзя, говорит, очень громко, ночь, арестую. Потом заслушался и тихо-тихо ушел. А в 1981 на годовщину смерти В.С. Высоцкого мы с помощью Льва Николаевича Григорьева, местных активистов и всей регаты устроили вечер его памяти.
Поставили на рейде яхту, и на ее гроте показывали слайды любимого барда. Лев Григорьев комментировал их, а мы заводили громко соответствующие песни. По моему, этот вечер живет в памяти очень многих яхтсменов старого поколения и жителей славного города Петрозаводск  Яхта в то время (да и сейчас) все-таки экзотика, романтика. Рядом пассажирский порт – туристы со всей Европы –немцы, финны, эстонцы, да и яхты со всей Европейской части России и из-за рубежа – Москва, Питер, Петрозаводск, Череповец, Эстония, Финляндия, с нижней Волги были ребята. Не всех перечислил – извините, ребята, много лет прошло, всех не упомнишь. Опять же ближе к центру города – магазины, баня, рынок и мандатная комиссия на гонки где-то рядом. А потаскай-ка парусину на контрольный обмер (кто гонялся, знает) с кооперативной стоянки – это 4 остановки на троллейбусе – будет тебе весело. Но у нас не было в задачах пройти контрольный обмер, опять же испортилась погода, и, посовещавшись, мы на следующее утро ушли на кооперативную стоянку. Была дыра-дырой, сейчас не знаю. Злые собаки, люфт-клозет и еще много неудобств. Навал. Но мы стояли хорошо. У них узкий вход, так что волна и ветер нас не беспокоили. В 17.00 приехал четвертый член экипажа – Титов Александр Владимирович.
С собой привез что положено – немного спирта (по сравнению с тем, что у нас было на борту), какой-то еды, а самое главное – пятилитровую емкость с солеными помидорами и огурцами – подарок Деминой Тамары и ее сына Димы. Они там в Москве долго провожались, Дима очень сильно сокрушался, что не может пойти с нами, но банка все-таки доехала. Саша не хотел ее брать, но его уговорили – слабый человек – я бы в таком состоянии ее ни за что бы не взял, купили ему такси, и он все-таки успел на поезд. Спасибо им  всем. Он, естественно, приехал на Морвокзал, но ему какая-то незнакомая девушка сказала, что мы ушли на кооперативную стоянку. Он туда и приехал на троллейбусе. Был сильно недоволен, что ему пришлось возиться с этой большой емкостью, но как только мы из нее закусили, все прошло. Сходили в баню (нам, пароходным, это было уже надо),  После бани, как водится, приняли по рюмке и в 21.00 стартовали в Вознесение. Ничего особливого. Бросили блесну – что-то сорвалось. Грот плюс мотор – скучно, даже вспомнить нечего. Обычный путь до Вознесенья, по компасу, без всяких  GPS, берега всем знакомые, благо шли вдоль западного берега Онеги. Стояли на любимом месте – в обводном канале. Якорь с кормы, носовой на берегу. Тихий провинциальный городок. Рыбаки, речники. Хлеб, макароны, крупа. Алкоголя нет – а нам он и не нужен. Свой можем продать. Один минус этой стоянки – по каналу тогда гоняли плоты. А он же как айсберг – сверху несколько бревен, а под водой – бревна чертят по дну и собирают все. Впрочем, в этот раз обошлось. Купнулись, видно бани было мало. И понеслись вниз по Свири. Берега обычные, средняя Россия, когда-то широко, когда-то поуже. Скучновато. Одно хорошо – солнце, попутное течение. Сплошной кайф. Он еще аукнется нам на обратном пути. Читали Лоцию – течение на Свири в сторону Ладоги, когда открывают затворы на гидростанциях в Подпорожье и Лодейном поле может достигать скорости 10,5 км в час. А наш мотор «ВЕТЕРОК 8Э» дает всего 10,0 км в час.
Но нас тогда это не заботило. Мы неслись на большое озеро, в святые места, на Валаам!
Удивительные люди – диспетчера на Свирских шлюзах. За 16 лет ежегодного хождения по каналу им. Москвы и Волго-Балту такого отношения к яхтам я не встречал. Мы подошли к шлюзу в 5.30, нас пустили первыми, а уже за нами вошли в шлюз два Волгодона. Супер!
Отвлекусь. Гораздо позже, уже в 2003, был еще случай в Угличском шлюзе. Я на яхте «ГРИНДА» РТ и еще, по моему, яхта «ГУРОН» встали у водолазного бота – негде там больше стоять. По рации поступил приказ диспетчера шлюза – подняться к нему в кабинет с документами. А там стенка 4 м. Я разозлился, позвонил по мобиле диспетчеру в Москву, и слышу переговоры Московского диспетчера с Угличским: Семен Семеныч, у тебя там у стенки две яхты стоят, у них все в порядке с договорами, с документами. Есть кто-то еще? – Сухогруз, толкач с двумя баржами и еще кто-то на подходе. – Сухогруз и толкач пусть ждут, а яхты запускай. – Понял. И нам: Ребята, заходите в шлюз. В результате мы две яхты шлюзовались одни, а все пароходы стояли и ждали. И так бывает.
Но тут – никто не звонил, никого не напрягал, просто люди такие! Да тогда и мобильных-то не было. И раций тоже. Все-таки 1989 год.
Следующий шлюз – Нижнесвирский, это перед городом Лодейное поле. Встали у стенки, как большие. Команде захотелось на берег – по маленькому, по большому. Картина маслом – бегут мои матросики, отмахиваются чем придется – кто  бушлатом, кто курткой, а их атакуют гневные чайки. Мы это все стали фотографировать – эка невидаль, а потом, когда они пришли на яхту, мы сами, хотя и ни при чем были, получили атаку чаек, причем очень мощную. Серенька получил удар в темечко. Если бы не ванты и прочий стоячий и бегучий такелаж, без травм мы бы не отделались. Оказалось, что они пристроились для своих грязных дел в местах, где чайки вьют свои гнезда. Не лезь со своими грязными делами не на свою территорию!   А потом, уже на Валааме, мы увидели таких «чаек», что если бы они были у шлюза, они бы заклевали не только людей, но могли бы потопить и всю яхту. Представляете индейку средних размеров с десятисантиметровым клювом? Птеродактиль! Но они были мирные, наверное потому что мы к ним не лезли с грязными делами.
В Лодейном поле купили бензин, что-то из еды и отправились напрямую в Ладогу, не смотря на ночь и дождь. В Свирицу не заходили. Пошли прямо в Ладогу. Ночью.
Наверное возомнили о себе. Мы, мол, крупные мореходы. Но все обошлось. Миновали сложный фарватер при выходе из Свири в Ладогу – впрочем, где они простые, эти фарватеры, - и взяли курс на Мансисари. Это, если смотреть от устья Свири – север/северо-восток. После штормовой ночи: одежда – легководолазный костюм – ватные штаны, телогрейка, резиновые сапоги  и сверху непромоканец –все мокрое. Утром испепеляющая жара, встали у какого-то рыбацкого поселка с паромом. Отдохнули,переоделись, и полезли на север, в шхеры. Везде камыш, мелко. Но красиво. Фото нет.
На четыре человека был всего один фотоаппарат у Панова и мало пленки. После целого дня блужданий наконец-то нашли приемлемую стоянку. Это оказался старый заброшенный причал бетонный на каком-то острове. Его наверное строили для погрузки кораблей – там были остатки транспортера, хороший причал, дорога на материк и прочие признаки былых планов. Приличных размеров мадам пыталась с причала половить рыбу.
Панов заразился, и чего-то там поймал. Помыли лодку, выбросили все лишнее. Слушали разную музыку – благо зарядились в Лодейном поле. Ночью поставили Гимн и Серенька делал под это свои грязные дела с самой высокой точки острова – с бывшего транспортера. Циник! После его прихода на пароход решили все – че мы здесь будем сидеть – пошли на Валаам. Решили и пошли. Ночью. Но мы же привычные. По дороге утопили надоевшие мокрые поролоновые подушки и прочую дрянь. Сережа с Витей ушли спать.
На вахте остались я и Титов. Под утро упал туман. Видимость метров 100, не больше. Но тем не менее ветер был приличный. Мы поставили спинакер и по компасу шли на Валаам.
Очень хорошо! Ветер, туман, приличный ход, раннее утро, встает солнце, отличное настроение, хочется петь (по моему, мы даже пели). И вдруг – разрыв в тумане – и перед нами открывается Никольский собор – маленький остров при входе в Монастырскую бухту на Валааме. Это что-то – белая пелена кругом, а потом, раз – и Никольский собор. В этом что-то есть. Не знаю что, но без высших сил здесь не обошлось. Аналогичный случай со мной был на Средиземном море. Мы были на вахте с Девятериковым Иваном Петровичем. Ночью. Он Средиземное море знает, как я Пестово.
Мы сидим, он рулит, я типа матрос. По темному небу летают самолеты, видны даже спутники, но на море какая-то дымка. В какой-то момент он мне указывает перстом направление и говорит «В этой стороне находится священная гора АФОН. Ее сейчас не видно, но придет момент, и ты ее обязательно увидишь». Я смотрел, смотрел в эту дымку и наконец-то она на минуту развеялась, и я ее увидел! Ребята, что-то в этом есть! Или еще. Стоим в реке Дубна. Около церкви в дер. Ратмино. В устье.Я не могу уснуть. Совершенно ясное небо, только очень большая круглая луна (кто не знает – Луна это естественный спутник планеты Земля). Я вылез на палубу и взмолился: Господи, дай мне знак. И в этот момент на Луну нашла маленькая тучка. И я заснул. Вот что это?
Увидев золотой купол Никольской церкви в тумане, ранним утром, я понял – мы на месте.
Мы с Титовым заорали, разбудили спящий экипаж – Обыденна и Панова – МЫ ПРИШЛИ НА ВАЛААМ!!! Потянул «ВЕТЕРОК 8Э», воду морщит, рябит. В Монастырскую бухту потихонечку вошли на рассвете. Весь правый берег в яхтах. Встать негде. Оказалось, что там стояла Ладожская регата в полном составе. Встали у пассажирского причала. Днем сходили в Кремль – полное запустение, в магазине голо, алкоголь по местным талонам, а нам уже надоел Серенькин спирт. Нам уже хотелось пива, винца, шампанского, да хотя бы обычной водки. Но – везде облом. Делать нечего – идем купаться на Глухое озеро, втроем, кроме Титова. Помылись, покупались. Очень удобно –каменный берег, полметра под водой – ступенька, а дальше – бездна. Волшебная, чистейшая вода. Как заново родились. Титов обзавидовался. А зарядка с корабля ЮНГА СЕВЕРА тем не менее идет.
И это хорошо. Но что мы будем пить кроме спирта? Вдруг нас осенило в своей наглости.
В 00.00 пришел небольшой теплоход ОМ 372 обратным рейсом из Сортавала. Я и Витя
взяли и пошли к ним на борт. Пассажиры быстро смылись, а пока мы дошли до трапа, там даже огни погасли. Мы зашли на борт – никто не препятствовал – обнаружили какого-то человека.
Он нам:
Вы кто? Зачем здесь?
А Вы кто?
Да вахтенный я.
А мы пива хотим. Мы с яхты. Из Москвы. Очень пива хочется. Надоел спирт.
Ребята, а вы знаете, сколько времени?
Примерно.
         Он включает часы с подсветкой (вот какой я крутой вахтенный), и говорит:
00.30
Ну и что?Очень надо!!!
Ладно. Сколько?
Два ящика!
Щас!
Почем?
Столько-то.
Отлично!!!

     И он в час ночи в сухом регионе приносит нам два ящика пива, дает сдачи!!! Мы счастливы!!! Пьем сами и угощаем гостей. Как мы с Витькой несли это пиво – песня.  Как дрова, охапки в двух руках. Еле донесли. Хорошо ничего не разбили. Пива хорошо попили. Регата ушла. Освободили берег напротив пассажирского причала. Решили уйти и встать в диком месте. Я то не люблю эти зеленые стоянки, но не попрешь же против экипажа При швартовке ночью Титов повредил ногу. Это случилось почти что через год после того, как я сломал свою. Я сломал13.07.08 в Угличе,  а он 14.07.09 на Валааме. Все. по-моему, потому, что он примерял мой костыль. А еще ровно через год поломал свою ногу Миша Хазацкий.  Дурдом.
Решили отправить его на снимок в Сортавалу, а так как у нас Панов – медбрат, фельдшер по армии-его в сопровождающие. Сортавала в то время – закрытый пограничный город, надо все документы, паспорта и тд. Но нам пошли навстречу, разрешили, взяли на борт ОМИКА, утром, на Валааме дали костыль напрокат, к борту ОМИКА в Сортавале подогнали Скорую, сделали снимок, наложили гипс и успели до отправления ОМИКА на Валаам доставить их на борт.
И все это бесплатно! А вы говорите СОВОК! Где бы он был сейчас? Оказалось, что он ногу все-таки поломал. Множественные переломы в стопе. Неприятно. Тем более в отпуске и вдалеке от дома. А нам еще идти с Валаама до Петрозаводска, а потом ехать от Петрозаводска до Москвы. Но, кстати, когда я сломал ногу в Угличе, мы вдвоем с Борей Медведевым дошли до Дубны и по дороге несколько раз останавливались на ночевки, а когда требовала обстановка, ставили спинакер на стремной незнакомой нам тогда яхте класса РТ «Шерхан».
Но вернемся на Валаам. Отправляли раненого и сопровождающего естественно с пассажирского причала Монастырской бухты. Отправили и стали готовить какую-то еду. Тушенка, шланги (макароны), овощи строгать – мы же не знаем, когда они  приедут, но нам-то жрать надо.
Выставили банки из-под тушенки на причал и занимаемся своим делом – у нас там и музыка, и телевизор да и всей такой мутоты много было. Серенька высунулся и увидел жуткую картину – две девчонки лет по 6-7 запихивают ручонки в пустые банки из под тушенки и друг другу говорят: Ой, Мань, как вкусно! Ой, Вер, как вкусно!
На них наряды – позавидует Зайцев и Зверев и прочие гламурные дизайнеры и всякие Ксюши Собчак. Сверху – майка нательная, а на талию опущен сарафан, чтобы получилась длинная до пят юбка. Вот такой Валаамский ситцевый гламур. Мордочки чумазые, ручки тоже, босые ножки. Сережка в чем был выскочил, подхватил их на яхту, налили мы ведро воды, достали мыла и начали им мыть руки, ноги, лица. Потом намазали им по большому куску белого хлеба черничным вареньем (или сначала была колбаса, я не помню), показали немножко телевизора, в общем хоть как-то, хоть что-то. В общем, их мордашки стали чумазыми от варенья. Сейчас бы нас наверное местная милиция загребла за растление малолетних.
Потом пришел местный житель. Естественно, был угощен. Много рассказывал о жизни на острове. Связь с материком:  летом – теплоход  несколько рейсов в неделю и зимой по льду. Весной и осенью только вертолет. Хлеб свой. Рыба, мясо свое. На острове есть воинская часть, где Обыден с Пановым брали бензин. Есть туристская пристань для больших теплоходов. Очень много скитов, часовен, внутренних озер, проток, каналов. Смотреть, не пересмотреть. Слово за слово, завели мотор, и вышли из Монастырской бухты в Ладогу.  Он нам показал бухту с туристским причалом – как пройти, где стоять.
При входе в Монастырскую бухту стукнулись на полном ходу об камень, Слава богу без последствий и стали соревноваться с ОМИКОМ, который привез болезного и сопровождающего. Титов в гипсе, Панов голодный. Кормим Панова, обмываем гипс. За столом решили – идем в туристскую бухту.
На следующий день отправились туда. Благо недалеко. Стоянка замечательная – между причалом и берегом, туристы с пароходов идут мимо нас, на пароходах пиво. Туристы отовсюду: из Москвы, Питера, даже финны были. Разговоры, общение. У нас, конечно,громкая музыка.
Гуляет по пирсу мальчишка в немецкой каске. Мы ему: мальчик, продай! Он, конечно, не продал, но за 25 рублей дал поносить несколько часов. Все сфотографировались, попугали туристов – еще бы, в немецкой каске, в шинелях – форма у нас тогда была такая – и, конечно, не очень тверезые. Если бы еще и какой-нибудь ржавый немецкий автомат – точно турьма. Пришло и местное начальство – музыку тише, вон отсюда, здесь стоять нельзя… За столом познакомились – Евгений Петрович Кузнецов (он сам сказал, что его можно звать Юджин), какой-то главный по идеологии о. Валаам, и с ним фотограф. Стоял пароход с туристами и фотограф циркулировал между нашим столом и своими ванночками. Петрович устал и уснул на банке под мачтой. Он отдыхал, фотограф циркулировал, а Обыден с Пановым ездили по острову на прокатных велосипедах. Ребята приехали очень довольные – нашли бензин, договорились о доставке, нашли озеро (уже другое), в общем, объехали почти весь остров.
Толкнули Петровича, он встрепенулся, потянулся «что, уже Москва?» Громкий хохот.
За это время мы сумели взять на ТХ «Н.К. Крупская» (жена великого революционера В.И. Крупского) энное количество пива, а Петрович, окончательно проснувшись, уговорил нас на экскурсию на скит Иоанна Предтечи. Хотя было уже 20.00, мы согласились. Сумасшедшим маневром подошли к Крупской. Мы с Титовым были внутри и, когда увидели над собой борт большого корабля, нам стало не по себе на секундочку. Но мастерство не пропьешь! В следующий момент мы уже стояли у трапа Н.К.Крупской. Ну, вы помните, кто она такая. Петрович высадился и вернулся с бутылкой коньяка. Повел нас внутренними каналами к этому скиту, периодически выхватывая румпальник – дайте мне, дайте я, что ты плетешься, здесь везде глубоко… Встали у какого-то причала и стали готовиться к восхождению. Раненого все наперебой обещали донести, но кончилось как всегда – он брел сам. Поднялись на часовню, которую ни тяжко, ни валко реставрировали, выпили коньяк, от души поорали песен и покатились вниз к яхте. Уже вернувшийся Титов ловил рыбу. Результат его рыбалки я не помню. После «посошка» высадили Юджина у креста и пошли в Монастырскую бухту сдавать костыли. 
Сдали костыли местному доктору и долго ждали бензин. Пока у нас были такие перерывы, мы постоянно что-то готовили из еды – в основном Обыден. Меню разное – и местная рыба – подарки рыбаков, и московская тушенка, макароны, картошка, каши, консервы разные. Обыден готовил обалденный борщ. А мы, в основном, мыли посуду и наливали. И, соответственно, выпивали.
Он очень вкусно готовил. В каком-то походе Череповец – Петрозаводск он с моей помощью умудрился из тушенки приготовить котлеты, потом сделал настоящие голубцы, да и много чего делал из продуктов, которые были на яхте. Я его прозвал КУЛИНАРИССИМУС. А когда он жарил котлеты (в каком-то Волго-балтийском шлюзе) с соседнего пассажирского теплохода прозвучала команда по громкой связи: «Старшего помощника просят подняться в рубку. Чай готов», он схватил микрофон и по нашей громкой связи объявил: «Капитана просят спуститься в рубку. Котлеты готовы.» Кто был на палубе теплохода, раскрыли все свои рты.   Вот так. Без юмора нельзя. Скучно.
После сдачи костылей перешли в бухту больших кораблей. Стоит теплоход С.М. Киров. Полный финских туристов. По привычке ломанулись в буфет за пивом – облом. Пиво у них импортное и за марки. Не взяли ни госталоны на бензин, ни шинель. Так что мы без пива.
Опять очередное местное начальство пожаловало. Теперь это был местный то ли егерь, то ли какой-то «зеленый». Подъехал на моторке с симпатичной девушкой. Вы что, вы кто, нельзя! После первой рюмки успокоился и пошло знакомство. Титов что-то сказал про Ивана Сусанина, а он скромно так сказал: «Да не Ваня я Сусанин, я Боря Сусанин». А девушка его, оказывается из Питера и одно время играла в группе «Аквариум» у БГ на флейте. Ушли под утро, оставив о себе очень приятное впечатление.
Отвлекусь. У меня было очень много контактов с Питерскими ребятами. В основном, конечно, это Кубок Онеги, там всегда было несколько яхт из Питера, но и в командировках, поездах, даже за рубежом. Никаких разногласий типа Москва – Питер не возникало. Так же и с хохлами. Если ты радикал – иди на Майдан и там митингуй. А если ты в отпуске – не порти его ни себе, ни мне. Это так. К слову.
По совету Сусанина утром ранним пошли на причал, рядом с которым есть Святое озеро.
Обыден, Панов и примкнувший к ним Титов (в гипсе) туда отправились. Я остался на яхте служить музыкальным маяком. Валялся в каюте и менял кассеты, чтобы они не заблудились. Здоровые разделись и с уханьем бросились в воду. Плавали, плескались, что-то там орали. А бедный Титов, зацепившись за корягу на берегу костылем, гипсом и еще не знаю чем,  плескал на верхнюю часть тулова святой водой. Там же ему привиделась (а может и на самом деле было) русалка на берегу – в предрассветном тумане девушка в купальнике и шляпке. Было много разговоров.
В этот день валяли дурака, кто-то ходил купаться, кто-то спал, заряжались электричеством у фотографов. В 3 часа ночи Обыден достал НЗ – бутылку водки, она же допинг, и мы вышли в Ладогу после грозы и дождя. Было более-менее тихо. Титова выпустили на вахту,
Запустили блесну. Через какое-то время началось – катушка трещит, Титов орет, руль бросить не может и рыбу вытащить тоже. Аврал! Отобрали руль, он смотал катушку – какая-то большая рыбина. Не опознали. Назвали «ложный бычок». Штормит. Титов внутри спасает мягкие вещи от воды, которая поступает сверху, через люк. Свободные от вахты пытаются хоть как-то поспать. Вахты через 1-2 часа. Нас осталось три рулевых, так что по мере уставания рулевого ему на смену тут же приходил следующий. Тут же – потому что все дремали в непромоканцах, все равно что снаружи, что внутри была влажность наверное больше 100 процентов.
Волна 1-2м. Идем попутным ветром, но все равно вода на палубе есть. У вахтенных задницы мокрые. Шугаемся рыбацких вех. По карте все вроде бы глубоко, но сердце екает. Совершенно не до еды и питья. Самое сильное желание – войти в Свирь, а там разберемся. Правда после Свири у нас еще будет этап Вознесенье – Петрозаводск , но Онега – для нас дом родной. Все понятно, все знакомо, обстановка горит, карты есть – прорвемся.    
Вход в Свирь с Ладоги очень неприятный. Справа Стороженский риф с маяком, входные буи а затем вдоль берега примерно милю. Справа берег, слева коса. При навальном ветре с севера войти в Свирь весьма не просто. Оживленное движение, узкий фарватер, волна.
Было очень много трагических происшествий с яхтами, которые были описаны даже в журнале «Катера и яхты». Но мы грамотно определились, нашли все маяки, буи и разошлись с попутными и встречными судами. В Свирице были в 4 часа утра. Упали спать без сил. В лодке все плавает, даже пайолы. Но – спать, спать.
Пробудились и стали чистить перышки. Отчерпали 12 квадратных ведер воды. Это у нас появилась такая мера измерения. Есть квадратные метры, у Райкина квадратные литры, а у нас – квадратные ведра. Дело в том, что перед походом я купил пластиковое ведро квадратного сечения. Вот поэтому они у нас и стали квадратными ведрами. Их емкость – литров 7-7.5. Вот и считайте.
Автора пойманной неопознанной рыбы, т.е. Титова заставили ея чистить. Сделали филе,
Пожарили. Очень вкусно и еще осталось.
Но надо двигаться в сторону Онеги. Хорошо, что попутный ветер. Грот, стаксель, течения нет. Идем, экономя бензин. Встретили две Питерские яхты – Багиру черную и Пингвин.
Они нас угостили пивом, а мы их жареным филе из Титовского ложного бычка. Расстались довольные друг другом, при этом обменявшись кассетами с записями (они нам Шевчука и мы им  что-то) Уже знакомые места. В Лодейном с помощью доброго человека на Волге ГАЗ-21 заправились бензином. С Обыденом  сходили в город, прошли до вокзала, заходя во все магазины. Как и во всей стране в продуктовых пусто, но купили по пластинке Питера Гэбриэля. Винил, до сих пор жив. Городок чистый, опрятный, зеленый. Только реактивные истребители достают своим грохотом.
Ужин на палубе. Как всегда гости. На этот раз пришла собака – симпатичная овчарка, села на причале и сидит, смотрит нам в рот. Дали кусочек чего-то – исчез моментально. Чуть погодя появился мальчик лет 10 и сел рядом с собакой. Угостили чем-то сладким, а потом спросили: твоя собака сыр ест? Сыр? А что это такое? Угостили и его и его собаку сыром.
Всем понравилось. Действительность начала перестройки в глубинке.
Ужин затянулся. Ля-ля, тополя. Решили спать, а утром стартовать в шлюз. Ночью проснулся от грохота мотора и громких разговоров: Где мы, кто мы, куда идти, веху ищи.
Высунулся на палубу – туман, парное молоко. Пароходы гудят, мотор ревет Обыден дует в туманный горн, слева и справа мелькают вехи разных бортов. Полный дурятник. Так ходить по реке без приборов нельзя. Но молодым везунчикам в очередной раз повезло – не въехали ни в берег, не сели на мель, ни с кем не столкнулись.
Опять ласковая шлюзовка, туман рассеялся, течение слабое. Идем себе, все хорошо, мотор бубнит, чай, кофе  музыка. По мере приближения к мосту в Подпорожье течение усиливается. Это место – самое узкое на Свири – Подпорожский подъемный железнодорожный мост. При сбросе воды с ГЭС течение там увеличивается до скорости 10.5 км в час. Это, естественно, по графику, который прописан в лоции реки Свирь. Мы, конечно, попали в противографик. Если при подходе к мосту мы еще как-то двигались, то вблизи (метров за 40) вообще встали. Мотор ревет, из шлюза несутся катера и мелкие теплоходы, а мы стоим. Срулили ближе к берегу, до него были считанные метры, поставили спинакер, и, отталкиваясь от берега футштоком, при жутком напряжении всех членов экипажа аж за 40 минут мы прошли эти проклятые 75 метров! При этом, не глуша мотора, умудрились поменять пустой бак бензина на полный. Часовой на мосту с винтовкой был несказанно рад этому бесплатному представлению. На берегу народ тоже, наверное, не скучал. Когда еще такое увидишь в их захолустье – какие-то умники бросили вызов их родной речке! Может быть делали ставки – пройдут, не пройдут. Но мы прошли это узкое место! Это было самым настоящим испытанием для «моряков с Москвы реки» - так нас до сих пор называют. Мы же привыкли к стоячей воде – везде все зашлюзовано, водохранилища, реки без течения. Как ни странно, я столкнулся с течениями в Средиземном море – они там точно есть, особенно на севере. А уж какое течение в Дарданеллах и Босфоре! Там тоже есть свои узкости и сложные участки. Как говорил Демин старший, можно взять в Стамбульском ресторанчике кружку пива, сделать галс к другому берегу, а на контрагалсе сдать кружку в конце этого же ресторанчика. Это мы тоже проходили. На картере АННА в 1996 году в Дарданеллах под дизелем вдоль берега (плюс грот и генуя), 10-15 поворотов в минуту – только так, или на буксире у большого парохода. Это все реки, впадающие в Черное море, вытекают в Средиземное. Так же и тут – все реки, впадающие в Онегу через Свирь стремятся в Ладогу, а потом через Неву в Балтику. 
Недалеко от моста (Панов обозвал его Колдун) шлюз. Нас, как триумфаторов большого течения, прошлюзовали очень быстро. Дальше речка с небольшим встречным течением. Мы здесь уже были. В таких перегонах все ведут себя по разному – кто спит, кто загорает, кто что-то чинит. Я люблю рулить. Мотор бубнит, сигаретку прикурят, а как же – при деле! Я их веду к цели! Воздух, природа, хотя и знакомая, но всегда меняющаяся. И загораешь, конечно, если не в непромоканце. Под парусом интереснее. Тишина, плеск волн и все-таки скорость – от 0 узлов до 12.
Был случай на Онеге. Я один на вахте. Вооружение – генуя и грот с рядом рифов. Команда (три человека) в рубке смотрят телевизор. Ночь. Вдруг налетел сильный порыв ветра и наш не особо новый грот рвется по полке рифов! Аврал! Все наверх! Они вылетают на палубу, быстренько берут еще одну полку рифов и убегают к телевизору досматривать что им показывали. А я остаюсь на палубе и телевизор смотреть вовсе не хочу. Хочу чай по купечески и папиросу!
Так неспешно и спокойно добрались до Вознесенья. Встали опять при входе в обводной канал. Отужинали, что нам Обыден приготовил и крепко уснули. Утром выяснилось, что у раненого размок гипс. На попутке народный фельдшер Панов отвез его в местную больничку, где ему народная же фельдшерица Валентина Пантелеймоновна наложила новый гипс. Тем временем из канала вышел буксир с плотом. Вот он, айсберг! Он, конечно, загреб наш якорный конец. Хорошо, что он был у нас на руках, и, чтобы буксир не уволок нас за собой, мы его отпустили. Потом веселили все Вознесенье, траля на яхте всю акваторию в поисках якорного конца. Операция завершилась успехом, и когда раненый с народным фельдшером подъехали к нам на скорой помощи, мы уже стояли на старом месте как ни в чем не бывало и готовили обедо-ужин. После этого народный фельдшер-умелец Панов сковал раненому лангетку из магазинной решетки (вот откуда тяга к ковке), а я смастерил костыль из какой-то коряги.
Вечером вышли в Онегу. В начале ветер был не сильный, Титов на вахте, и даже бросили блесну. Ветер усиливается, сначала затрещала катушка (она трещит после 5 узлов), потом затрещал Титов «гипс заливает, требую замены». Я одел «легководолазный костюм» и его отправил внутрь. До Петрозаводска он на палубе так и не появился – спасал мягкое, мочился в баночки, - наверх с гипсом мы его не выпускали, так как волна поднялась больше, чем на Ладоге. 1.5-2 м. Для семиметровой яхты это прилично. Хорошо, что обошлось без лавировки. Утром в навал, определившись, влетели на кооперативную стоянку. В такой ветер у Морвокзала стоять просто нельзя. Волны перелетают через парапет прямо на прогулочную дорожку. Влетели – тишина, ветра нет, идиллия, как будто в 100 метрах и нет шторма. Все бросили, поели (ужин? Обед? Завтрак) и упали спать.
Утром ветер стих, пропала волна и мы ушли к Морвокзалу. Там главная тусовка регаты, и стоять там престижно. Опять же обмер и т.д. (см. выше). А нам с раненым Титовым еще и к вокзалу ближе.
Куплены билеты до Москвы на наш дежурный поезд Никель-Москва, пройдена процедура прощания, и мы с Титовым хромаем на свои места в поезде. А в купе – идиллия. Мужичок с женой едут отдыхать на юг и купе, как будто, только на двоих. Нижние полки застелены, мужик плетет сеть. На просьбу поселить раненого вниз – ноль эмоций. Мы плюнули, бросили рюкзаки на верхние полки и ушли в вагон-ресторан. Благо это был соседний вагон, раннее время, нам очень хотелось жрать и у нас с собой было. Пришли одними из первых, сели за столик: Нам две минералки и два первых. (Знаете, что у них на первое – конечно солянка сборная, а минералка московская). Несут минералку, тут же ею разбавляется Титовский спирт, жидкость синеет и по всему вагону-ресторану распространяется характерный запах. Прибегает официант: что это вы здесь пьете? Синее? Что принесли, то и пьем. Принеси-ка, любезный, нам по второму первому. Вот так и сидели – первое первое, второе первое, первое второе, второе второе. Пока не услышали из-за соседнего столика: нам бы поужинать, а официант им: ничего нет. Вот эти – и на нас – все съели. Тут мы поняли, что ужин закончен. Делать нечего, похромали в свой вагон. А там все та же идиллия – мадам спит, мужик плетет сеть. Жутко не захотелось лезть на верхнюю полку, опять же у нас осталось. Пошли в тамбур курить и думать. Нарисовался проводник, молодой мальчик ближневосточной национальности, боец Питерского стройотряда. Объяснили ситуацию, попросили пару мест – нету. Пошли, говорит, ко мне в купе, посидим, может что и освободится. Мы что - мы за. Он из ресторана притащил закусок, мы разбавили спирт и под его гитару пили и пели. Он пел нам Битлов, он говорил «Ю нид из лов», какая лов,  чувак, ю нид ю мани! Сидели очень хорошо. Проводник бегал за закуской в ресторан, мы разбавляли спирт и наливали. Потом он все-таки сказал, что ему надо работать, поселил меня в каптерку а Титов пошел на наши места и таки взгромоздился на верхнюю полку. В Москве у него была отключена горячая вода и мы решили ехать ко мне – у меня и горячая вода была, и выпивка, и закуску Ира приготовила. В очереди на такси (стояло человек 150) я подошел к распорядителю, растопырил пальцы, указал на раненого и нас быстренько посадили в машину. Дома было все готово – и выпивка, и закуска, и горячая ванна. Вот так и закончилась эта опупея апофеоза.
Это было приключение века! Все эпизоды его помнят и цитируют не только участники, но и те, кому об этом было рассказано в каком угодно виде. Может быть яхту «БАГИРА» помнят туристы, которые в это время были на Валааме. Даже наверняка помнят.

                                                                    Вячеслав Галков, капитан яхты 'Багира'.(конрад-24)
                                                                                                 с 1977 г. по 2001 г.